Оттенки времени Ивана Лихушко — BEREZA.BY

Можно долго рассуждать о том, за что дается человеку долголетие. Награда за честную жизнь и труд на благо людей? Божий промысел? Итог ЗОЖ и позитивного взгляда на действительность?.. Все версии, впрочем, однобоки. Как и само понятие «долголетие» – жили ведь библейские праотцы по 800–900 лет, а сегодня долгожителями объявляют тех, кому едва за восемьдесят!

Почетного колхозника колхоза «Восход», девяностовосьмилетнего жителя деревни Сошица Ивана Фомича Лихушко мы застали за работой. На днях он выкопал картошку (!), а теперь приводил землю в порядок. Прервав ради нас работу, пригласил в дом. Никаких следов усталости не читалось на лице Ивана Фомича, по моей просьбе рассказавшего о былом, обнаружив при этом прекрасную память и ясность ума… Время зримо повернуло вспять и ожило яркими картинами.

«За польским часом»

При Польше жили трудно и бедно. Уходя в поле жать, родители оставляли малолетнего Ваню дома, наказывали: «Гляди, сынок, не ходи из дому к воде – русалка утащит!» Две старшие сестры умерли от тифа в Орше во время возвращения из беженцев; в семье росло трое детей. Каждая пара рабочих рук была на вес золота. Едва мальчик подрос, стал пасти гусей. А в десять лет поставили его пастухом над пятью коровами. Знакомый мальчишка, вредный и подловатый, тоже пасший коров, издевался над Иваном, даже ножом угрожал. Пришлось защищаться «кием», которым погоняли коров. Через много лет этот парень стал моряком, но сойдя на берег, так запил, что умер от водки…

В польской школе те, кто учился старательно и хорошо вел себя, за четыре года оканчивали семилетку. Иван справлялся с программой, но дисциплинарные меры были очень суровыми. За малейшую провинность или невнимание ученики получали от учителей розгой или линейкой по рукам. Как-то после шести сильных ударов линейкой Иван не смог писать на уроке: руки распухли и нестерпимо болели. При входе в школу строго проверяли опрятность, девочки должны были показывать колени: не в песке ли они после копки картофеля!

От бедности шло воровство в деревне. Как-то у Лихушко уродил лен, но воры унесли все до ниточки, разобрав соломенную крышу сарая. Женщинам приходилось, не разгибаясь, трудиться в поле и на домашнем хозяйстве, а когда семья уляжется, прясть и ткать. До сих пор Иван Фомич хранит прялку покойной жены.

Как-то парень серьезно повредил руку на пастбище, оказались перерезанными сосуды и нерв – до сих пор у него не сгибаются два пальца. На лечение и отдых Ивану дали одни сутки, назавтра он снова пас коров.

В многодетных семьях матери отрезали детям хлеб в зависимости от возраста: чем старше ребенок, тем толще ломоть. Самые младшие плакали: «Почему нам меньше?»

– Хорошего, считай, и не было. Труд от зари до зари – иначе было не выжить, – вздыхает Иван Фомич.

Все для фронта

Он хорошо помнит, как пришла в сентябре 1939-го Красная армия. После праздника Михайлы их посадили за парты уже в советской школе. Больше коров он уже не пас, а осенью 1940-го прямо из школы попал в ФЗО, где получил специальность столяра. Сегодня принцип таких учебных заведений можно было бы охарактеризовать как производственную практику с последующим трудоустройством. Только никто сам фабрично-заводское обучение не выбирал – молодежь призывали в эти школы, как в армию. Там царила почти военная дисциплина, обучение было качественным и всесторонним. Все, кто хотел, получали хорошие специальности. Иван без труда сдал на разряд. Как оказалось, вовремя: в июне 1941-го тысячу молодых выпускников школ ФЗО из Беларуси отправили в Новосибирск.

На место прибыл и 15 июня, за неделю до войны. Их поселили в палатках, где от холода спасали выданные бушлаты (июнь в Новосибирске отличался от белорусского); а с началом войны мобилизовали на оборонный завод, дали общежитие.

Ходили мы строем, из нас сформировали роту 400 человек. После работы учили военному делу, чтоб были готовы к бою и к штыковой атаке. Дежурили на заводе, учились сбрасывать с крыш зажигательные бомбы. Удара ожидали от японской авиации: для немцев Новосибирск был недосягаем… Так жили и работали – полувоенные, полугражданские. Цех вначале был ориентирован на мирные нужды – за Обью строили деревянные двухэтажные жилые дома. Я делал окна и двери. Потом работали только для нужд фронта. Сушили доски и делали ящики для 150-миллиметровых снарядов. Когда немцев прогнали от Москвы, военных командиров над нами отменили.

Однако дисциплина осталась военной: задание, рассчитанное на двенадцатичасовую смену, надо было выполнять безукоризненно. Ивану это, как правило, удавалось. Те, кто не справлялся, оставались сверхурочно. Лихушко дали бронь – нужны были хорошие специалисты и в тылу, так что о фронте мечтать не пришлось. Были среди ФЗОшников, увы, и те, кто не хотел учиться и работать, воровал. С ними поступали по законам военного времени.

Начальник цеха приметил смышленого и трудолюбивого Ивана, взял сначала в лабораторию, где сам всему научил, потом, когда парень решил учиться шоферской профессии, вернул в цех. Теперь Лихушко работал в ночную смену, а днем учился. Случалось, засыпал прямо на занятиях. Педагоги сочувствовали, тактично будили…

Получив права, возил ящики со снарядами на паром – моста через Обь еще не было; был водителем у директора завода Арона Александровича Чесницкого. Часто приходилось ждать директора в машине на сибирском морозе, то и дело прогревая двигатель: минус 40 градусов в Новосибирске считались нормальной температурой… Когда с фронта стали возвращаться шоферы, пришлось уволиться и вернуться на родину. Сошица встретила его пепелищем на отцовском подворье… Надо было зарабатывать деньги. И он снова сменил работу.

Профессий много не бывает

Пошел в Бресте грузчиком на железнодорожную перевалочную базу, разгружал разные грузы. Потом устроился столяром в только что сформированную бригаду по ремонту железнодорожных пакгаузов. Шоферские права дали возможность работы на американском погрузчике с двигателем внутреннего сгорания, выгодно отличавшемся от наших, тяжелых и громоздких, на аккумуляторах. Закончил курсы крановщиков, работал на 30-тонном кране, что требовало не только навыков – огромной ответственности. Однако жилья по-прежнему не было, а тут и женитьба подоспела. Звали из родного колхоза, обещали работу шофера. Посоветовавшись с женой Ольгой Васильевной, стал шоферить в своем хозяйстве. Перевозок хватало, объездил Беларусь и Украину. Но вдруг, накануне ответственного рейса (перевозки скота в Барановичи) председатель колхоза Иван Круль неожиданно распорядился сдать машину и назначил Лихушко бригадиром полеводческой бригады – уговорил на 2 года. Иван Фомич проработал 21 год… Бригада имела также 500 голов свиней и 150 телят. В колхозе тут и там гнали самогон, пьющие теряли здоровье, безвременно уходили из жизни… Ивана Фомича это не касалось: он никогда не пил. Работал он и будучи пенсионером – окна стеклил на ферме, делал возы. Полувековой трудовой стаж вместил в себя и многое другое – недаром И.Ф. Лихушко награжден орденом Трудового Красного Знамени и тремя медалями. Все, чему научился за годы работы, находило свое применение. Дом построил своими руками, погреб тоже сделал сам, мог сложить любую печь, не говоря уже о работе на земле…

Ценить, что имеем Иван Фомич благодарен судьбе, подарившей ему семейное счастье, добрую и мудрую жену-труженицу, прекрасных детей Леонида, Галину, Валентину. Уже почти два десятка лет, как он овдовел, а несколько лет назад потерял и замечательного сына, такого же мастеровитого и неутомимого труженика, как он сам. Дочери рядом – в Новоселках и Первомайской. Опекают отца, постоянно приезжают, заботятся о его здоровье. Конечно, и в огороде помогают – ту же картошку выкопали бы и без него. Только это не по сердцу Ивану Фомичу: труд для него – то же, что воздух, а бездействие равносильно смерти.

От всего облика этого очень немолодого человека веет внутренним благородством и какой-то тихой потаенной радостью, словно он знает что-то такое, чего пока не дано знать поколениям его детей, внуков и правнуков…

– Самое главное – это мирное небо над головой и честный труд на своей земле, – резюмирует наш разговор Иван Фомич, – люди живут сегодня неплохо. Разве сравнишь с тем, как мы жили при Польше и в войну! Надо уметь видеть в обычном хорошее, ценить то, что имеем.

Маргарита ГОРОВАЯ

Фото автора

Подписывайтесь на нас в Telegram!

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Поделиться

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: