Вспоминая Афганистан: интервью с Сергеем Наконечником — BEREZA.BY

Житель г. Березы Сергей Наконечник родился в Донецке в семье шахтеров. Окончил школу, поступил в Донецкое высшее военно-политическое училище инженерных войск и войск связи. Завершив обучение, несколько раз подавал рапорт об отправке в Демократическую Республику Афганистан. И в сентябре 1982 года молодой 22-летний лейтенант был зачислен в отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения 50-го смешанного авиаполка, базировавшегося в Кабуле. Командировка длилась чуть больше года.

– Сергей Сергеевич, что входило в Ваши обязанности?

– Я был заместителем командира автороты по политчасти, но там на это внимания никто не обращал. Я ходил и в составе колонны, и ее начальником. Были специальные батальоны, которые состояли из одних транспортных машин, они работали, когда надо было на весь гарнизон что-то везти. Ну а наши задачи были менее масштабными: подвезти топливо или уголь для отопления, боеприпасы по мелочи. Чем могу гордиться, так это тем, что не потерял ни одного солдата. Заболевшие были. Бойцов сколько не предупреждай, все равно. Залетел на территорию части громадный орел, размах крыльев метра три, а то и больше. Сидит, не улетает. Они где-то фотоаппарат раздобудут и бегут, чтобы сфотографироваться с ним. Интересно же. А он весь вшами кишит. Случалось, подбрасывали одежду, зараженную тифом или еще чем-нибудь. Но все живы остались. Я никогда не жалел, что сам рапорт подал.

– Как часто Вам приходилось ходить в колоннах?

– Меня вообще-то сильно не пускали. Я был молодой, зеленый, неженатый. Всего раза три или четыре сам как начальник ходил. А так комбат говорил: «Тебе еще жениться надо. Мы все женаты, у нас дети есть, так что ты давай тут занимайся».

– Молодых на войне жалели?

– Да, это нормальное явление было. Мы и в колоне ставили молодого бойца и того, который года полтора прослужил. Более опытный был в ответе за того, кто моложе. Случись какая-то неисправность, он тут же должен был ему помочь устранить, если что-то серьезное, на буксир взять. Это негласное правило.

– Что Вам больше всего запомнилось?

– Вроде бы и все запомнилось от первого до последнего дня, как будто вчера это было. А с другой стороны, многие подробности стерлись из памяти. Самое большое желание было выспаться. Четыре-пять часов сна в сутки – это была королевская роскошь. Как только подготовка к удару идет, начинается накопление сил и средств. Водители даже в палатку не ходили, спали прямо в машинах. Я не говорю, что это было постоянно, но процентов 70 времени шло под такой нагрузкой.

– Был какой-то особый случай?

– Действительно страшно было во время минометного обстрела гарнизона. Я выскочил из палатки и услышал, как какой-то кусок пролетел и ударился рядом со мной. Повернулся, а там осколок, может, мины, может, снаряда, железяка сантиметров 10–15 в длину, закрученная, почти как штопор. Я тогда подумал: а если бы в голову. Она буквально на несколько сантиметров выше проскочила. На секунды две остановился, не больше, потому что знал: надо бежать бойцов выводить. Многие из них были в ступоре. Смотришь: глаза шальные, он просто не видит ничего. Уговоры, разговоры, беседы в такой ситуации не помогают. Пришлось кого-то трясти, кого-то тащить. Но зато все потом благодарны были за то, что живы остались.

– Какие-то положительные моменты Вам запомнились?

– Дружба, выручка, взаимопомощь. Вы спросите любого человека, который служил в армии, он вам расскажет тысячу смешных, интересных, казусных и прочих историй, хотя и плохого у него было немало. Помню, после 7 ноября пришло распоряжение все войска привести в повышенную готовность. Нас построили, зачитывают приказ, а народ хохотом разразился. Люди воюют. Куда выше степень боеготовности?

– Праздники Вы на войне отмечали?

– А как же. Были построения, торжественные приказы. На Новый год нам даже повезло. Тогда было тихо, и утром 1 января мы сделали военизированную эстафету. Причем, что самое интересное, здесь надо чуть ли не заставить бойца, чтобы он принимал участие в мероприятии, а там все без вопросов. Сами вызвались, между собой распределились, все организовали.

– С сослуживцами, с которыми прошли Афганистан, еще общаетесь?

– Со своим лучшим другом как-то потихоньку связи прекратились, он живет в Украине. А с остальными как-то не сложилось.

– По вашему мнению, сейчас надо рассказывать детям о событиях той войны?

– Конечно. Более того, это не надо было прекращать рассказывать 30 лет назад. В 1991 году началась вся эта расхлябанность, разгильдяйство. Стали восхвалять тех, кто продавал свою Родину. Идеологию как таковую уничтожили. Хорошо, что все изменилось. Государство серьезно подошло к этому вопросу. А в мире не бывает пустоты. Если нет нашей идеологии, ее место занимает вражеская. И вот она сейчас так хорошо расцвела, а 2020 год показал это ну просто во всех цветах и красках.

– Скажите, с высоты прожитых лет как Вы оцениваете Афганскую войну, она была необходима?

– Я считаю, да. Терроризм, бандитизм, наркотики – это все уже тогда начиналось. Никакой это был не интернациональный долг. Мы тогда защищали интересы своей Родины – Союза Советских Социалистических Республик.

Александр ТЫМАНСКИЙ

Подписывайтесь на нас в Telegram!

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Поделиться

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: