Алексею Ильичу Юркевичу из д. Висневичи недавно исполнилось 98 лет. Его биография, как и у каждого представителя военного поколения, была непростой, но долгожитель на судьбу не жалуется, а охотно делится воспоминаниями о былом. Благо память не подводит.
Уютный и ухоженный дом Алексея Ильича стоит на самой окраине Висневичей – небольшой деревушки, прислонившейся к границе с Пружанским районом. В былые времена, когда в деревне жило много люда, местная детвора ходила в школу в соседний район. Теперь осталось лишь несколько жилых хат. На входной калитке во двор висит табличка с графиком движения автолавки. «В 1945-м в Германии нам американцы также подвозили продукты», – шутит хозяин дома. – Там тоже всего хватало». Но о тех временах ветеран все же вспоминает с болью: считай, лучшие годы жизни провел на чужбине, работая с утра до вечера за миску похлебки из шпината.
Алексей Ильич, как и сотни березовских парней и девчат в годы немецкой оккупации, оказался среди узников нацизма. «Он самый старший из мужчин-узников, – поясняет Георгий Грицук, председатель районной организации Белорусской ассоциации несовершеннолетних узников фашизма. – Почти сто лет прожил, а все помнит как вчера». В один из снежных февральских дней Георгий Николаевич вместе с председателем Малечского сельисполкома Людмилой Соломянюк и заведующим «Автоклубом» клубной системы Леонидом Якимовичем поздравили долгожителя с 98-м днем рождения. Порадовали душевными песнями, вручили подарки от производственного филиала ОАО «Савушкин продукт» в г. Березе. Пожелали здоровья, крепости духа и дожить до векового юбилея. «Алексей Ильич, наш наказ – дожить до ста», – произнесла Людмила Соломянюк.
В гитлеровской Германии Алексей Ильич Юркевич оказался в 1942 году. В мае в отцовский дом в Висневичах пришел солтыс и сказал главе семьи: «Немецкая власть велит направить одного вашего сына или дочь на работу в Германию». Отказать, разумеется, нельзя: во дворе ждали вооруженные полицаи. В семье Ильи Гордеевича и Ольги Ивановны Юркевичей было семеро детей: пять дочерей и два сына. Алексей – старший из них, надежда и опора. Отец заплакал, но куда деваться: «Тебе ехать, сынку. Только не убегай, а то убьют».
Алексея и еще двух висневичских ребят отконвоировали на железнодорожную станцию в Павловичи, где собирали молодежь из окрестных деревень (это был первый набор, позже были еще). Всех вперемешку: и юношей, и девушек – как хозяйственный скот, погрузили в товарный состав. В набитом под завязку вагоне в полузабытьи от удушья приехали на конечную станцию в немецком Ганновере, а после – в лагерь возле г. Пайне. Поселили узников в двухэтажных кирпичных бараках, в каждом кубрике на деревянных нарах располагалось по 13-14 человек.
На общем построении новоприбывших начали сортировать. Алексей Ильич заметил, что старший немец отбирает в основном тех, кто повыше и покрепче, а он, надо сказать, уже был 18-летним парнем, как раз вошел в силу. Почуяв неладное, он немного сгорбился и припал на одну ногу. Хитрость удалась: всех, кого отобрали, спустили в шахты на добычу руды, а оставшимся приказали таскать на поверхности вагонетки с породой.
Вообще природная интуиция и смекалка довольно часто выручали Алексея Ильича. В лагере, конечно же, отвратно кормили: в день на семерых давали буханку хлеба и небольшой бидон супа из шпината. Неизвестно, как это все готовилось, потому что на дне посудины почти всегда плавали белые черви. Поначалу такое есть не могли, но потом привыкли. Один раз в месяц приходила посылка от родителей с мешочком сухарей, но это скорее была радостная весточка из дома, чем подмога в пропитании. При таком рационе узники голодали и быстро слабели. Через год все ходили высохшие, изможденные и обозленные.
Но судьба приготовила Алексею Ильичу необычную встречу. Однажды его внимание привлек гулкий звук металла, доносившийся из большого здания. Он осторожно заглянул внутрь и увидел, что это ремонтный цех, где чинили вышедшие из строя вагонетки. Узника заметил пожилой немец, который работал здесь мастером. Он начал расспрашивать юношу о его родине и родителях, а в конце разговора попросил назвать лагерный номер.
На следующий день на общем построении разводящий назвал этот номер – 1 550, приказал его обладателю выйти из строя и перейти в подчинение мастера ремонтного цеха. Так Алексей Ильич оказался в помощниках у Густава Зиммермана. Работа в цеху нравилась – больше не приходилось мокнуть на улице. Пожилой немец подкармливал рабочего с востока: тайком раз в одну или две недели приносил два кусочка хлеба, прослоенных жиром, или «вурстом», как называли его местные. При этом жестом показывал, чтобы юноша прятался под вагонетку, пока будет есть. А однажды Густав негромко произнес: «Алекс, криг – капут. Гитлер – капут».
От этих слов защемило сердце: появилась надежда на возвращение домой.
«Весной 1945 года всех нас собрали в колонну и вывели из лагеря в лес», – продолжает свой рассказ Алексей Ильич. – Мы уже думали: «Вот и все, сейчас здесь всех и постреляют». Старший конвоир настрого запретил выходить из леса, а сам ушел и больше не появлялся. Некоторые надумали бежать, но Алексею внутренний голос вновь подсказал остаться. Через несколько дней узников нашли американцы.
Союзники снова привезли всех в лагерь (правда, уже другой), поселили в домиках на 30 человек, снабдили продуктами. «Еды было сколько хочешь и какая хочешь, – вспоминает Алексей Ильич. – Мы там прожили примерно две недели, за это время откормились, покруглели, даже добрее стали друг к другу».
А после приехал советский офицер и выступил перед узниками с трогательной речью. Он сказал, что дома всех ждут родные, что война вот-вот закончится и нужно будет заново налаживать мирную жизнь.
Агитацию проводили и союзники: дарили подарки, предлагали уехать в США, Англию или Австралию. «Я уже считался кавалером, поэтому взял себе парочку красивых шелковых рубашек, – делится воспоминаниями Алексей Ильич. – Оставаться даже не думал, хотелось поскорей вернуться домой».
Но в Висневичах наш герой оказался только через два года. Всех репатриантов на пароходе переправили через бурную и полноводную Эльбу. На правом берегу стояла советская воинская часть, и ребят 1923 г.р. прямо с причала повели в отдел комплектования 3-й армии 1-го Белорусского фронта. Отобрали американские гостинцы, помыли в бане и нарядили в казенные армейские гимнастерки.
Воевать Алексею Ильичу не пришлось, война с Германией к тому времени уже победоносно завершилась, и их артиллерийскую часть перебросили под Витебск. Город был почти полностью разрушен, поэтому солдат использовали на восстановительных работах. Боец Юркевич был на хорошем счету у командира части, деревенская закалка и мастеровые руки пригодились и на службе. Если что смастерить – подполковник сразу к нему: «Помоги, Алексей Ильич». Все складывалось хорошо, поэтому самым большим огорчением за все время службы в армии стала подлость сослуживца, который своровал небольшой кошелечек с дорогими ему вещами. В нем хранился православный молитвослов для молодежи, изданный в Варшаве в 1941 году, и два советских рубля образца 1938 года. Молитвослов был особенно дорог: его прислал друг детства Алексей Якубович. С этим молитвенником Алексей Ильич пережил все перипетии немецкой неволи и верил в его особенную спасительную силу. Сослуживец, не найдя в этом кошелечке ничего ценного, попросту выбросил его в солдатской уборной. Там его Алексей Ильич и нашел.
«Бог благословил, и мой молитвослов до сих пор со мной», – говорит герой публикации.
В 1947 году Алексей Юркевич вернулся в отцовский дом, разумеется, это была радостная и долгожданная встреча. Висневичская девушка Валя Куницкая пришла в гости к сестрам Алексея – так он встретил свою будущую жену.
Мирная жизнь была похожа на судьбу большинства людей послевоенного поколения: много трудились, обустраивали как могли семейное гнездо, воспитывали детей. В браке Алексей Ильич и Валентина Владимировна прожили 68 лет. В 2017 году верной спутницы жизни не стало, поэтому заботу об отце взяла на себя их дочь Людмила, она приезжает в Висневичи из Минска. Не забывают отчий дом сыновья Алексей и Владимир, которые с семьями живут в Минске и Санкт-Петербурге. Отрада и гордость Алексея Ильича – шесть внуков и шесть правнуков.
«Сегодня все живут в достатке, а я в неволе мечтал о кусочке хлеба, – поведал в завершение разговора наш собеседник. – Главное, чтобы люди жили мирно и наши внуки и правнуки не видели того, что пришлось пережить нам».
Дмитрий МУЗЫКА
Фото автора